Трепетные лучи утреннего солнца золотили траву, мелкими кустиками росшую на утесе. Дрожащие капли росы мерцали и переливались радужными цветами, отражая и преломляя робкие рассветные лучи. Неспешное просыпание природы очаровывало и заставляло расслабиться в ожидании теплого оранжевого диска, неторопливо выплывающего на небосклон.
В несмелых лучах, а самом краю утеса сидел, свесив ноги в пропасть, Крылатый. Огненные перья пылающих крыльев потускнели и словно погасли, покрывшись тонким налетом пепла – крылья были сломаны. В чертах лица Крылатого не было ни страдания, ни боли, только какая-то отрешенность и опустошенность во взгляде. Только едва заметная грусть.
Он просто сидел над пропастью и размышлял, что же ему делать дальше, если он больше не сможет летать. Или сможет? Может все-таки заживут, исцеляться сломанные крылья и задорный разухабистый ветер снова будет свистеть в размахе пылающих крыльев, бить в лицо хулиганскими порывами и снова играть с Крылатым в догонялки?
Погоня за ветром – это было то единственное, ради чего жил Крылатый. Это было то, ради чего стоило жить. Заливистый серебристый смех, перемешанный со свистом ветра в крыльях – это то, о чем никогда не забыть.
«Это то, чего не вернуть.» Крылатый понимал это и ему было грустно. Не зная, как жить дальше, он просто сидел, глядя в пропасть и наматывая на палец прядь огненно-рыжих волос. Таких же пламенеющих, как и крылья. В сиреневых глазах поселилась пустота.
Он не был ангелом, он не был демоном. Он просто был Крылатым – чистым порождением огня и неба. Когда-то он был веселым и любил смеяться, любил стоять на краю утеса и петь песнь ветра, позволяя этому самому ветру ласкать его рыжие волосы, рассыпая огненные пряди по плечам, запутывая их и играя с ними.
- Поиграй со мной, братик, - прошептал ветер на ухо Крылатому.
- Прости, но я больше не могу. У меня сломаны крылья, - ответил ветру Крылатый.
- Тогда я уйду, ты стал скучным, - и ветер улетел, не сказав больше ни слова.
«Уйду… уйду… уйду… Скучным… скучным… скучным…» - повторило эхо, спрятавшееся в пропасти под ногами Крылатого.
А он продолжал все так же безучастно сидеть, глядя перед собой невидящим взглядом. Солнце поднялось над горизонтом, и трогательное очарование рассвета растворилось в ярком свете, заполнившим казалось весь мир.
Тишина стояла оглушающая. И вдруг эту звенящую тишину нарушил тонкий хрустальный голосок, струящийся прямо с неба:
- Ты такой красивый, - немного помолчав,
- И такой грустный… Почему?
Крылатый обернулся на голос и увидел, как из солнечных лучей появляется Ангел. Настоящий, сияющий. В белых одеждах и с такими же белоснежными крылами. Крылатый невольно замер в восхищении. Он никогда не видел Ангелов. Он даже не верил, что они существуют. Небесное создание присело рядом с Крылатым.
- Так почему ты грустишь?
Крылатый стряхнул невольное оцепенение и ответил:
- Я больше не могу играть с ветром. У меня сломаны крылья. А он обиделся и улетел. И больше не говорит со мной.
От сказанного вслух стало еще грустнее, и он повел плечами вздрагивая, стряхивая пепел с погасших крыльев.
- Поиграй со мной. Я не обижусь и не улечу. И буду с тобой всегда-всегда, - хрустальный голосок Ангела поверг Крылатого сказанным в полное изумление.
- Разве так бывает? Ты ведь совсем меня не знаешь.
- Бывает, - последовал ответ,
- Просто верь мне.
«Верить?» - Крылатый немного поежился от этих слов. Ветер никогда не просил его верить. Он просто играл, просто был всегда. Он был капризным и своенравным, но никогда и ничего не обещал. И он был единственным, кого знал Крылатый.
- Верить? Я попробую. Но как играть, если сломаны крылья? – голос Крылатого дрожал. Он не был уверен ни в чем. Он сомневался в том, что это происходит с ним на самом деле.
- Я исцелю твои крылья, только верь мне, - ответил ему Ангел.
- Я буду верить, - Крылатому так снова хотелось в небо, что он готов был поверить. И он поверил. Поверил – как верят в мечту.
Ангел поднялся и, став за спиной у Крылатого, протянул руки, слегка касаясь искалеченных крыльев. С его пальцев заструился белый свет и крылья встрепенулись. Это было больно, невероятно больно, чувствовать, как срастаются тонкие косточки под оперением. Но Крылатый терпел, сцепив зубы, закусив губу до крови.
И крылья срослись, исцелились. Но боль осталась.
«За все нужно платить, наверное, такая плата» - подумал Крылатый, расправляя плечи, взмахнув крыльями через боль. Крылья больше не пылали живым огнем, но на них вполне можно было взлететь в небо. Хоть они и оставались подернутыми пеленой пепла.
«Но лучше так, чем вовсе не летать. Я никогда не пожалуюсь. Пусть так.»
Мысли Крылатого путались, но он отбросил их вместе с сомнениями и взмахнув еще раз крылами – взлетел.
- Полетели, Ангел. Теперь я снова могу играть, только теперь с тобой.
Две пары крыльев рассекли воздух, поднимая в небо двоих. И они летали, играли в догонялки и смеялись. И ветер, тот самый ветер, тихонько подкравшись, подыгрывал им, безмолвно радуясь за своего друга, что тот снова может летать.
Так незаметно пролетел день и наступил вечер. Ангел попрощался с Крылатым до следующего дня и скрылся в темнеющем небе. Крылатый был счастлив – пусть даже так, через боль, но он снова мог летать. Наивная детская улыбка играла на тонких губах.
И был следующий день, и снова двое играли в небе. И снова ветер украдкой наполнял их крылья, радуясь такому хрупкому счастью своего друга.
- Кто это? – спросил Ангел, показывая на ветра.
- Это ветер, - ответил ему Крылатый,
- Он не плохой и не хороший, он просто ветер. И он мой друг.
- Я ревную, - Ангел капризно скривил губки.
- Не надо, я ведь сказал что я только с тобой.
Ангел успокоился, и они снова летали вместе. Так прошел день и наступил вечер. Ангел снова улетел, оставляя Крылатого до утра.
Дни шли за днями, они встречались и летали вместе. Крылатый даже успел привыкнуть к боли и почти не замечал ее. И, наверное, так могло продолжаться целую вечность, но однажды вечером к Крылатому прилетел ветер.
- А ты дурак, - сказал ветер.
- Почему? – наивно спросил Крылатый.
- Потому что твой Ангел хочет играть со мной. Он выбирает, с кем ему интересней играть.
Крылатый застыл от этих слов и растерялся, не зная, что ответить. Мысли спутались, иллюзия счастья отступила, и боль в крыльях стала ощутимее.
- Ветер, ты никогда не врал, но я не могу поверить тебе. Я ведь ему доверился. Он ведь обещал!
- Не верь мне, спроси его сам. Но мне незачем тебя обманывать, - ответил ветер и улетел, оставляя Крылатого в полном недоумении.
Сон так и не пришел в эту ночь к Крылатому, оставляя его мучаться в сомнениях, и когда Ангел прилетел на рассвете, ему был передан разговор с ветром.
- Это просто игра, - ответил Ангел.
- А как же я? Я ведь тебе поверил, - Крылатый был совсем растерян.
«Как же так? Я ведь доверился. Почему же он меня обманул? За что?»
- Ангел, почему ты меня предал? Я ведь тебе верил. Верил, что ты только мой, - голос Крылатого дрожал, слезы застыли в глазах.
- Ну и что? Это ведь просто игра. Верь мне, - Казалось, Ангел даже не чувствовал своей вины.
- Ты предал меня, я больше не могу тебе верить, - и только Крылатый это сказал, как еще одна иллюзия отступила, и сломанные крылья безвольно повисли за спиной. Он охнул от боли и уселся на край утеса, почти рухнув без сил от обиды и ощущения потери.
- Но это же просто игра! Как ты не понимаешь! – Ангел пытался что-то говорить, но Крылатый уже не слышал его, оглушенный новой болью.
Ветер прилетел и тихонько присел в сторонке, наблюдая за развернувшейся трагедией. Ему было искренне жаль друга, но помочь он ему не мог. Ведь он всего лишь ветер.
Ангел не оставлял попыток достучаться до Крылатого, но тот его уже совсем не слышал, погруженный в свою боль.
- Прыгни с утеса, - послышался насмешливый голос,
- Не можешь летать, так хоть умри красиво.
Крылатый вынырнул из своей боли и уставился на говорившего такие страшные слова. В нескольких метрах над пропастью завис Демон. Опасный и притягательный в своей порочности. Серебристо-серые крылья распластались в потоках воздуха, Демон парил прямо перед Крылатым.
- Ну, чего ты ждешь? Прыгай, - провоцировал Демон.
- Я не отдам тебе его, - послышался вновь голос Ангела.
- Он не принадлежит тебе, - Демон откровенно смеялся.
- Я буду сражаться за него до конца, - звенел голос Ангела.
- Ты глупец, он всегда был моим, хоть и не знал этого, - спор между Демоном и Ангелом разгорелся. Постепенно к нему добавился тихий голос ветра, который что-то пытался сказать о том, что Крылатый должен сам решить, но его никто не слышал.
Крылатый же не слышал вовсе никого. Его задели слова Демона. Он поднялся во весь рост, расправил плечи и… прыгнул с утеса, падая в бездну, пытаясь взмахнуть сломанными крыльями хотя бы в последний раз.
«Вот и все», - подумал Крылатый, готовясь принять смерть, разбившись о камни на дне пропасти.
Но вдруг заботливые руки подхватили его, поднимая в небо.
- Глупый, неужели ты думал, что я позволю тебе умереть? – шептал Демон, исступленно целуя лицо Крылатого.
- Я не буду с тобой играть, потому что люблю тебя, а любовь – это не игра, - от этих слов живой огонь побежал по сломанным крыльям, вновь зажигая их, наполняя жарким пламенем, по настоящему врачуя и исцеляя. Избавляя от боли.
- Любишь? А что это такое? – неуверенно спросил Крылатый, доверчиво прижимаясь к Демону.
- Я покажу тебе, и ты сам все поймешь, - ответил ему Демон.
Он не просил верить и ничего не обещал. Демон просто вернул ему крылья, ничего не прося взамен.